Архитектор Ричард Роджерс | Индустриальная архитектура барона Роджерса

Архитектура — искусство чрезвычайно многоликое и в зависимости от назначения являет миру то несказанную барочно-рокайльную красоту, то фабричный цех или электростанцию. Именно как индустриальную и стоит воспринимать архитектуру барона Роджерса, по проектам которого построены огромные аэропорты и похожие на заводские корпуса здания судов и парламентов. Даже музеи, им спроектированные, вполне фабричного обличья. И за все это британский архитектор удостоен мирового признания. Все же мы имеем дело не с пиратским разудалым «Веселым Роджером», а с чопорным и сдержанным британским архитектором сэром Ричардом Роджерсом.

Архитектор Ричард Роджерс

Команда из четверых

Причуды судьбы Ричарда Роджерса выразились в том, что, рожденный в 1933 году во Флоренции, на родине множества прославленных зодчих, скульпторов и художников, он в своей профессиональной практике оказался в чрезвычайной степени далеким от канонов и идеалов Возрождения. Проекты и объекты архитектора начисто лишены бесполезной декоративности — одним словом, это индустриальная архитектура постмодерна.
Возможно, что будущий архитектор не успел пропитаться ренессансным духом малой родины, поскольку был увезен в Великобританию. Там в 1959 году он окончил школу Архитектурной Ассоциации, где учился у Джеймса Стерлинга и Питера Смитсона, и отправился в США, чтобы продолжить свое образование в Йельском университете.

А вот и перекрестья судьбы: в Америке Ричард Роджерс знакомится с Норманном Фостером, еще одним будущим светилом архитектурного цеха и лауреатом премии Притцкера. В 1963 году, вернувшись в Англию, они основали вместе со своими женами Сью Роджерс и Венди Фостер архитектурную мастерскую Team 4. Именно в этот период критики охарактеризовали их творчество как hi-tech, или высокие технологии. Это стилевое определение остается актуальным в отношении работ Роджерса и Фостера по сей день, с той лишь разницей, что лорд Фостер изобретает стеклянно-металлические «корнишоны» и «апельсины», а сэр Роджерс — все больше вокзалы и ангары.

В 1967 году бюро распалось, и в 1970-м Роджерс начал сотрудничать с Ренцо Пьяно, вместе с которым победил в 1971 году в конкурсе на проект Центра Помпиду в Париже. Эта постройка стала своего рода манифестом нового направления в архитектуре, разновидности хай-тека, в которой техническая инфраструктура здания подчеркивается и даже выносится на фасад. Оно получило название «боуэллизм» (от английского bowels — «внутренности»). Ведь центр Помпиду — это здание инфраструктурным «нутром» наружу.

Шиворот-навыворот

В Париже завелась и продолжается такая президентская традиция: о де Голле напоминает Музей д`Орсэ, о Помпиду — описываемый Центр, Миттеран оставил след в виде пирамид Лувра, а Ширак недавно открыл этнографический музей французских колоний с «живыми» стенами из деревьев и кустарников. В свое время президент Жорж Помпиду возмечтал оставить память о себе в виде архитектурно-культурного объекта: «Мне хочется, чтобы в Париже был выстроен культурный центр — одновременно музей и творческая мастерская, где пластические искусства соседствовали бы с музыкой, кино, книгами и аудиовизуальными исследованиями.».

В объявленном в 1969 году международном конкурсе из 680 проектов архитекторов из 49 стран победил совместный англо-итальянский проект Ричарда Роджерса и Ренцо Пьяно. Строительство продолжалось почти пять лет и обошлось в 900 миллионов франков. Открытие мечты Жоржа Помпиду состоялось 31 января 1977 года. Парижане не сразу приняли необычное строение — впрочем, как все модернистские парижские «штучки»: если Эйфелеву башню обзывали «нефтяной вышкой», то Центр Помпиду окрестили «нефтеперегонным заводом» и не только. «Европейский дом культуры», «кафедральный собор искусства», «супермаркет культуры», «электростанция», «Помпидолиум» — такими эпитетами наградила парижская пресса новое детище современного градостроительства.
Необычная и даже экстравагантная (по тем временам) архитектура здания символизировала основное назначение центра — массовое «производство» и распространение культуры. Несмотря на ярлыки, здание стало не образчиком порицаемого масскульта, а образцом всего стиля хай-тек.

Здание Центра контрастирует с традиционной застройкой квартала, поражает своими авангардистскими формами и необычными масштабами: его высота 42, длина 166, ширина 60 метров. В здании восемь этажей, в том числе три подземных, площадь каждого — 7800 кв. м, а общая — 100 тысяч квадратных метров. Чтобы разгрузить внутреннее пространство, все коммуникационные системы вынесены наружу в виде огромных труб с цветовой кодировкой. Синие трубы — кондиционирование воздуха, зеленые — водопровод, желтые — электричество, красные — грузоподъемники, эскалаторы и пассажирские лифты. Здание «внутренностями наружу», вывернутая наизнанку архитектура — такова главная особенность и новация сооружения, ставшая нарицательной.

Главный вход в Центр — с одноименной площади. Фасад Центра пересечен по диагонали гигантским застекленным эскалатором. Поднявшись по нему на верхнюю площадку, посетители могут полюбоваться великолепным видом на Париж и расположенные поблизости Нотр-Дам иМонмартрский холм. Центр имени Помпиду, называемый парижанами Центром Бобур — в соответствии с адресом, стал самым посещаемым туристическим объектом Парижа: 8 миллионов посетителей в год, что в два раза больше, чем собирает Эйфелева башня, и почти столько же, как Евродиснейленд.

В 1999–2000 годах был произведен ремонт и реконструкция здания — даже хай-тек требует подновления и ремонта. Естественно, что реконструктивные и модернизационные работы проходили под авторским надзором Пьяно и Роджерса.

Терминология терминалов

Барона Роджерса впору назвать терминатором — не в смысле бездушного уничтожителя всего живого, а как проектировщика современных терминалов больших аэропортов. Кстати, их холодные, залитые ярким искусственным светом и неуютные пространства вполне можно отнести к бездушным и механическим. Но ничего не поделаешь — таков жанр. Это ведь не гостиная и не будуар, а транспортное царство и зал ожидания. Роджерс является автором четвертого терминала мадридского аэропорта Барахас и пятого терминала лондонского Хитроу. Оба этих аэропорта похожи — огромные анфилады просторных помещений, где можно прошагать с чемоданами километры. К услугам пассажиров здесь движущиеся тротуары, эскалаторы, электрички, автобусы. Здания аэропортов, конечно, ярко освещенные и воздушные, но пассажирам внутри не так уж и уютно — ни присесть, ни прилечь в ожидании стыковочного рейса. А таких очень много, ведь и Барахас, и Хитроу — пересадочные мультихабы на пути в Америку, Южную и Северную. В этом их основное предназначение, и тут уж не до нежностей к каким-то пассажирам…

Архитектура рубежа тысячелетий

Целый ансамбль объектов Ричарда Роджерса приурочен к миллениуму — монументальные шатры, колеса обозрения и соборы нового времени раскинулись под небом Лондона к декабрю 2000-го. Купол тысячелетия (Millennium Dome) стал и визитной карточкой Ричарда Роджерса, и причиной продолжающейся в его адрес критики. На деле начинание вышло финансово провальным из-за недостаточного внимания со стороны публики к помпезному празднованию начала третьего тысячелетия. А задумано все было изящно.

Во-первых, привязка к месту — своим западным крылом Купол тысячелетия проходит по Гринвичскому меридиану, да и все остальное подчинено его величеству Времени. Двенадцать желтых стометровых пилонов Купола, поддерживающие полотнища кровли, символизируют и двенадцать месяцев года, и двенадцать делений циферблата часов. В плане сооружение представляет собой круг диаметром 365 метров — по числу дней в году. Внутри размещены просторные выставочные пространства. Купол тысячелетия был открыт для публики с 1 января 2000-го по 31 декабря 2001 года — как раз на протяжении спорного периода истинного начала исчисления нового тысячелетия. Тем не менее затраты на возведение и обслуживание выставочного шатра не окупились, что бросило тень и на репутацию архитектора. Споры не утихали и по поводу названия. Куполом принято называть жесткую конструкцию, служащую опорой самой себе, а сооружение Роджерса устроено по иному принципу. Масса кровли едва ли не меньше массы кондиционеров, установленных снаружи. Злые языки даже переименовали детище Роджерса в Палатку тысячелетия.

Кто-то теряет, а кто-то обретает. Больше других выиграли жители близлежащих кварталов — Купол вытеснил с этого места газозаправочную станцию, и чистота воздуха вполне стала отвечать названию района — The O2 entertainment district, — и сегодня, по истечении десятилетия нового тысячелетия, Купол имени его встречи украшает небо Лондона, выступая одним из наиболее примечательных ландшафтно-перспективных видов британской столицы.

Ллойдовы страшилы

Восхищенное инновационным «боуэллизмом» Центра Помпиду руководство страховой компании Lloyd Insurance заказало проект нового офисного здания Ричарду Роджерсу. Комплекс строился с 1978 по 1986 год и стал одной из визитных карточек архитектора. Новый офис Lloyd возведен на месте прежнего здания постройки 1928 года, ставшего тесным и устаревшим. Новый комплекс зданий состоит из трех основных башен высотой 88 метров и трех вспомогательных, по периметру обступающих прямоугольное пространство внутреннего двора. Сверху это патио накрыто стеклянным атриумом, и в итоге вся конструкция достигает почти стометровой высоты. На нулевом этаже располагается зал подписаний, и открытость деловых операций британских страховщиков усиливается стеклянными галереями четырех этажей, сходящихся над этой площадкой. Верхние четыре этажа четырнадцатиэтажного здания имеют прозрачные стены, а планировка каждого этажа задумана модульной и позволяет менять внутреннее пространство простым передвижением перегородок. «Боуэллизм», или «помпидушность», здания заключены в вынесении за его границы лифтовых шахт и кондиционерно-бытовой разводки — так что желаемого результата заказчики добились. То, что здание вышло страшноватым, не беда, ведь профессия страховщика связана с рисками и страхами.

Подарок малой родине

Британский подданный, Роджерс родился по капризу судьбы в итальянской Флоренции. Наверное, зов малой родины стал мотивом очередного высокотехнологичного проекта архитектора — нового общественного центра со станцией скоростного трамвая для Скандиччи. Этот комплекс логически продолжает генплан развития этого города, разработанный его мастерской в 2003 году. Грандиозный по итальянским меркам проект воплощен в стекле, металле и бетоне осенью прошлого года. Рядом с существующим зданием ратуши выросли культурный центр, жилой дом и офисная башня, а расположившаяся по соседству станция скоростного трамвая прикрылась легким прозрачным навесом из металлических солнцезащитных экранов. Трамвай следует до главного флорентийского вокзала Санта-Мария-Новелла.

Построенные объекты обступили площадь, также оборудованную для удобства пассажиров и просто горожан скамейками и зелеными насаждениями. Мощение каменными плитами этого пространства позволяет использовать его для проведения ярмарок, концертов, праздников. В восточной части площади расположился культурный центр, предназначенный для устройства выставок, концертов и конференций. Его размер и свободный план позволяет властям района Скандиччи проводить более крупные и разнообразные культурные мероприятия, чем раньше. С юга подведена линия трамвая с крупной остановкой, примыкающей к шестиэтажному жилому дому. В юго-восточном углу, между культурным центром и домом, выросла офисная башня высотой 31 метр, которая служит визуальным ориентиром для нового комплекса. На нижних этажах всех зданий ансамбля открыты магазины и кафе, что должно обеспечить активную городскую жизнь на площади с раннего утра до позднего вечера.

Проект свеж и «зелен»: для нагрева воды и получения электричества в нем задействована солнечная энергия. Символично зеленой выполнена и крыша культурного центра. Флоренция, в переводе «город цветочный», и так была зелена и оживленна, а теперь в ней прибавилось пространства и возможностей усилить эту живость с процветанием. Таков дар маэстро своей малой родине…

Наградной лист

С 1977 года Ричард Роджерс становится отдельной проектной единицей своего имени — руководит собственной архитектурной мастерской в Лондоне Richard Rogers Partnership. За свои угловатые и аскетичные произведения с середины 80-х архитектор снискал целый поток наград. В 1985 году отмечен золотой медалью Королевского института британских архитекторов (RIBA), в 1991-м удостоен рыцарского звания, в 1996 году стал баронетом (Baron Rogers of Riverside) и получил пожизненный титул пэра. В 2000 году Роджерс стал лауреатом Praemium Imperiale, в 2006-м получил «Золотого льва» за жизненный вклад на Венецианской архитектурной биеннале, в 2006 году удостоен премии Стерлинга, а в 2007-м — Притцкеровской премии за «феноменальную интерпретацию модернистского увлечения зданием как машиной, акцентом на ясность и прозрачность архитектуры, гибкость проектов». В архитектурном сообществе выше уже некуда…

В 1990-е Роджерс обратился к проблемам градостроительства: он опубликовал несколько работ на эту тему, сотрудничал с правительством Великобритании, занимая пост главного советника по городской реконструкции. После провала масштабного проекта Купола тысячелетия (1999 год) репутация архитектора несколько пострадала. Последовали и другие неудачи, его проекты перепланировки районов Лондона и Бирмингема были отклонены по причине высокой стоимости работ. Однако, будучи тесно связанным с лидерами Лейбористской партии (он представляет ее в палате лордов), Ричард Роджерс продолжает считаться одним из влиятельнейших деятелей культуры Великобритании.

От Испании до Японии

Наверняка не случайно в творчестве Роджерса так много официальных объектов, среди которых несколько зданий судебных инстанций и правительственных учреждений. Среди них здание Европейского суда по правам человека в Страсбурге, суда в Бордо и Антверпене и здание Сеннедда (зала обсуждений) парламента Уэльса в Кардиффе. Кроме судебных и административных зданий на счету архитектора технические центры и технопарки, транспортные терминалы и отдельные здания в крупных городах всего мира.

В 2007 году мастерская Роджерса расширила и название, и обороты. Сегодня Rogers Stirk Harbour + Partners имеет свои офисы в Лондоне, Мадриде, Барселоне и Токио. Озвучены договоренности и с российскими заказчиками — например, власти Краснодара жаждут привлечь маститого архитектора для решения градостроительных задач южной столицы России. Поживем — увидим, какими углами и угловатыми формами станет красен Краснодар…

Геннадий Рыбаченко

Известные зарубежные архитекторы