Пути развития мегаполисов

Города – как живые организмы, рождаются, разрастаются, а иногда наоборот – приходят в упадок и умирают. Каким быть Красноярску через сто, тысячу лет? Пока, называя наш город мегаполисом, мы несколько преувеличиваем. Но в том, что столица края рано или поздно станет им, никто не сомневается. А значит, пора присмотреться к опыту крупнейших городов мира.

В истории человечества много моделей развития городов, зависящих от множества факторов – ландшафтно-географических, климатических и демографических, этнико-культурных. Подавляющее большинство городов начиналось с крепостных сооружений: средиземноморские – с цитаделей, русские – с кремлей, сибирские – с острогов. Территории, прилегающие к крепостным стенам, застраивались поселениями ремесленного и торгового люда, обносились новыми крепостными стенами и так далее. Города разрастались, словно капустный кочан или древесный ствол – слой за слоем, кольцо за кольцом. Это справедливо к равнинным городам, рост которых не был осложнён рельефом. Стиснутые гористыми кряжами населённые пункты заполоняли доступные равнинные участки и, очертания городов на картах принимают фантазийные формы. Поскольку люди предпочитали селиться на берегах крупных рек, то в дальнейшем города вытягивались вдоль них на многие десятки километров, особенно если такие продолговатые очертания диктовали контуры крутых речных берегов. По большей части города нарастали концентрически-сферически, подобно снежному кому или поликристаллу.

Ангкор, ещё Ангкор?

Города росли и развивались, порой негармонично, достигая критической массы. Так вышло с одним из крупнейших городов Старого Света – столицей кхмерского государства – Ангкором. Отвоёванный у джунглей, Ангкор разросся каменными домами и храмами довольно широко – один только храмовый комплекс Ангкор-Вата имел размеры 1300 на 1500 метров, высоту 66 метров. Другой комплекс, Ангкор-Тхом, квадратный в плане, занимает свыше 9 кв. км. Четыре осевые улицы ведут от городских ворот к центру – храму Байон, более полусотни башен которого украшены огромными (в два с половиной метра) ликами индуистских божеств. Почему жители однажды покинули его, до сих пор остаётся загадкой. Лишь скорбные лики остались взирать на градостроительную ошибку древности, а джунгли вскоре отвоевали отнятые некогда у них пространства. Лишь в XX веке произошло новое открытие Ангкора, его расчистили, но это и сегодня мёртвый город, хотя и самый посещаемый туристический объект современной Камбоджи.

Почти в точности судьбу Ангкора повторили скрытые в джунглях южной Индии большие города. Эта же участь угрожает мегаполисам современности, если в градостроительстве не будет учитываться баланс жизненных потребностей горожан и возможностей городской структуры. Заткнутые транспортными пробками и отравленные выхлопными газами города становятся всё менее комфортными и малопригодными для проживания людей.

Жители покидают города не только по экологическим, но и по экономическим причинам. Некрупные города-призраки – совсем не редкость на просторах Соединённых Штатов Америки, да и в Отчизне вымирают не только деревни, но и городки с депрессивной экономикой. Не стало градообразующего предприятия – не стало работы, соответственно, заработков – подвижное не старое население уехало на поиски лучшей жизни, а города ветшают и пустеют?

Пример «Вечного города»

Вопреки известному выражению «ничто не вечно под луной» Рим именуют «вечным городом». У вечного города извечные проблемы, присущие всем городам: сверхуплотнение городского пространства и трудности планирования его инженерных и транспортных сетей. За свои тысячелетия Рим перестраивался и перекраивался не единожды, горел и возрождался, хорошел и разрастался. Исторический центр города прорастает слоями один сквозь другой, но это смешение стилей и эпох выглядит гармоничным. Принятая концепция и стратегия городских властей – не реконструировать античные руины и законсервировать кварталы, здания и сооружения в том виде, в котором они сохранились, – доказала свою правильность и придала Риму неповторимый шарм и оптимистичное очарование с лёгкой тенью грусти. За это его и любят – и туристы, и римляне.

Заповеданность римского центра не означает конец столичной урбанистики в целом. Случаи вторжения новой архитектуры в историческую ткань единичны – недавно «Алтарь Мира» Октавиана Августа на капитолийском холме накрыли прямоугольным колпаком из стекла и камня. Однако и этот хай-тек выполнен с уважением к традиции, камень для отделки выбран самый что ни на есть римский – травертин, разновидность известняка, из которого сложены многие старые здания, в том числе Колизей.

Градостроительных коллизий удалось избежать, применив принцип охранной грамоты старины и строительство современных городов-спутников – не без сильной и неоднозначной политической воли. При фашистской диктатуре Муссолини, в 1930-х гг. была предпринята попытка вернуть Риму «императорское величие», которая сопровождалась расчисткой античных памятников, прокладкой новых магистралей, для чего сносились ценные исторические кварталы.

Вся эта санация старого города предварила строительство комплекса несостоявшейся Всемирной римской выставки (Esposizione Universale Romana, EUR), которую власти Италии намеревались провести по случаю двадцатилетней годовщины прихода фашистов к власти. Город-спутник внутри Рима, возведенный к югу от центра города, иногда называют «Третьим Римом»: по замыслу Муссолини, новые ультрасовременные здания должны были затмить памятники старого города.

Громоздкие сооружения из ослепительно белого мрамора выросли вокруг искусственного озера. Здесь расположено несколько музеев, в том числе Музей римской цивилизации, дающий представление о развитии Древнего Рима, а также Дворец труда – этот огромный куб с аркадами, в которых установлены статуи, олицетворяющие различные искусства, получил ироническое прозвище «квадратного Колизея».

Постройки тех лет решены в стиле неоклассицизма, излюбленном стиле тоталитарных режимов того времени, – вспомните немецкую архитектуру времён «третьего рейха» и «сталинский ампир». Стиль определяет само название, ведь французское «ампир» переводится как «империя», а какая из них – римская, советская или какая другая – непринципиально. В 1960-1970-е годы прошлого века район ЭУР превратился в крупнейший деловой центр итальянской столицы, растущей в направлении юго-запада. Сюда перебрались многие министерства и банки. ЭУР также является одним из самых престижных и дорогих жилых кварталов.

После Второй мировой войны территория города быстро разрастается во всех направлениях, и, чтобы разрядить напряжённую транспортную ситуацию, в 1950-1960-х годах была начата прокладка периферийных магистралей в обход исторических районов города. Построенная к Олимпийским играм 1960 г. Виа Олимпика, связавшая новый Форум – общественный центр «Форо Италико» с ЭУР, а также восточные и южные отрезки скоростной кольцевой автострады, ряд тоннелей и пересечений в двух уровнях лишь частично облегчили эти трудности. Несмотря ни на что и стараниями властей вечный город противостоит натиску времени. Районы старой застройки сохраняются по возможности в первоначальном состоянии, без их оздоровления, здесь возводятся лишь отдельные сооружения, нередко органически связанные с историческим окружением. Новое строительство развивается главным образом на периферии.

Вечные проблемы вечного города не исчезли, и вопрос, куда развиваться итальянской столице, по-прежнему актуален. Растущие с 1930-х кварталы домов для рабочих, однообразные, лишённые достаточного количества обслуживающих учреждений, располагаются преимущественно на равнинах, застроены домами средней этажности, от пяти до десяти – двенадцати. Подчёркнуто экстравагантные по архитектуре богатые кварталы украшают расположенный на холмах север и северо-запад – здесь искусно используются особенности рельефа, но общественные зелёные зоны (на территории бывших вилл) нередко распродаются под застройку. Жилые районы Рима плохо связаны с центром и основными местами приложения труда. Решению этой проблемы призвано помочь создание (по генеральному плану 1964) «оси обслуживания», то есть системы касательных к городу магистралей, соединяющих с ЭУР два новых общественных центра. Римская модель градостроительства, хоть и не лишена узких мест, вполне жизненна и поучительна, транспортные и инфраструктурные проблемы решаются, точечная и квартальная застройка более современными взамен неинтересных прежних зданий проводится, и при этом античные и более поздние архитектурные достопримечательности любовно сохраняются. Полезный и поучительный пример грамотного градостроительства?

Надо сказать, что в долгой истории Рима случались и иные, более масштабные по безжалостности эпизоды проявления единоличной воли. Император Нерон мыслил себя выдающимся градотворцем, а потому проблему перестройки города решил радикально – велел его поджечь. Однако то, что сложилось исторически, нельзя переиначить волевым решением, после пожара Рим был отстроен в новом, но всего лишь слегка изменённом облике.

По парижской моде и модели

Распространено мнение, что выверенная архитектура не терпит демократического устройства: «архитектура – искусство королей». Однако отношения правителя и художника не всегда негармоничны. Есть примеры обратного свойства, как Париж при Наполеоне III, поручившем санацию и перепланировку города искушённому в искусстве архитектуры барону Османну. В результате грамотного переосмысления концепции развития Париж приобрёл чёткую и регулярную квартальную структуру с широкими улицами и развитой системой канализационных стоков, обилием мостов через Сену и садово-парковой зелени.

Сердцем Парижа стали Елисейские Поля с Триумфальной аркой, возведённой на Пляс Этуаль («Площади Звезды»), от которой во все стороны подобно лучам расходятся семь широких улиц. Париж барона Османна сохраняет градостроительную устойчивость и поныне – дух исторического центра французской столицы противостоит натиску постмодернизма. Единичные случаи такого вторжения в городскую ткань, вроде Эйфелевой башни, монпарнасского «Чёртова пальца» и стеклянных пирамид Лувра, и те гармонично ассимилированы ею. Более современная архитектура развивается в парижских предместьях и ультраурбанизированном деловом квартале Ля Дефанс. Его гигантская кубическая арка расположена по одной оси Эспланады де Голля с Триумфальной – так из архитектуры прошлого исходит луч к зодчеству будущего. При этом целостность восприятия и гармоничное сосуществование эпох буквально осязаемо в славном городе Париже. Честь и хвала просвещённому монарху!

Единая, монаршая воля приводит к блестящим результатам, когда строительство крупного города/столицы начинается с чистого листа. Так поступил Пётр Великий, замысливший построить новую Россию, «прорубив окно в Европу» на берегах Невы и Финского залива. Строительство города святого Петра стоило огромных средств и усилий, но зато «Петра творенье» называют самым европейским из европейских городов. Его дело продолжили другие представители дома Романовых, по чьей воле и талантом приглашённых итальянских и французских зодчих Санкт-Петербург сохранил чёткий план и гармоничный силуэт.

Город-утопия

Венеция – своеобразный опыт градостроительства на песке. Построенная на песчаных островах, вернее на деревянных сваях, в них вбитых, «La Serenissima» («Сиятельная») стала примером и образцом города с чётким планом развития, роль магистралей и улиц которого выполняют каналы. Это не означает, что посуху в городе передвигаться нет возможности – все островные кварталы связаны между собой сетью мостов, перепоясывающих каналы во многих местах к удобству пешеходов. Специфика города на воде такова, что вся транспортная и коммунальная инфраструктура практически едина: каналы и канализация – не только однокоренные слова, но и сообщающиеся сосуды, и издержки такого единения не просто осязаемы, но и обоняемы. Модель Венеции с сетью каналов-улиц получила продолжение в городах Нидерландов («Нижних Земель»), например Амстердама, и нашей северной столицы – Санкт-Петербурга.

Своей спецификой отмечены и проблемы «водной урбанистики»: Венеция погружается в Адриатику, а голландцам приходится отвоёвывать свои жизненные пространства, расположенные ниже уровня моря. И в Венеции, и в Амстердаме воду приходится откачивать принудительно, да и наш Петербург от частых наводнений балтийскими водами спасают дамбы. В Голландии внедряют технологию строительства «домов-поплавков», всплывающих и опускающихся вместе с гибкими инженерными сетями по направляющим – свайным опорам. Прогнозируют, что к утопающим городам в связи с грядущим глобальным потеплением добавятся Лондон, Нью-Йорк и многие другие мегаполисы, расположенные близко к уровню океана, а потому опыт голландско-венецианского градостроительства будет востребован.

Заповедник имени Петра

Некоторым старым европейским городам выпала доля стать городами-заповедниками. Таким статусом они наделены по решению ЮНЕСКО. В них нельзя ничего строить и перестраивать – это живые музеи под открытым небом. Такова наша Северная столица, Санкт-Петербург.

Этот заповедник законсервирован, но в хорошем смысле: жизнь не стоит на месте, и город стремится охватить прилегающие местности. Типовыми коробками и более поздними комфортными домами застраиваются спальные районы, в то время как стараниями городской общественности и архитектурных властей город пока сдерживает натиски негармоничных ему вторжений. Даже подновлённый к трёхсотлетию, со свежепокрашенными фасадами и озеленённый канадской травкой, Питер сохранил европейский дух и замысел творцов, как царя-основателя и императриц, продолживших его дело, так и приглашённых и отечественных архитекторов. Чёткий генеральный план Санкт-Петербурга с его увенчанными шпилями доминантами пока не нарушен – заповедный город всё-таки. Правда, ЮНЕСКО предупредила городские власти, что если планам возвести в самом центре офисную высотку «Газпрома» суждено сбыться, то почётный статус «музея под открытым небом» будет утрачен. Народ протестует, инвестор упорствует, власти колеблются, президент судьбу родного ему города перепоручил решать даме-губернатору?

Статусом городов-заповедников отмечены такие выдающиеся по красоте мегаполисы, как Флоренция и Венеция, Севилья и Помпея, исторические центры Рима, Парижа и других старых городов Европы. Это овеществлённая улицами и капиталами часть всемирной истории и культуры, защищённая охранной грамотой ООН. Петербург пока входит и в десятку красивейших городов мира, и в охранный перечень ЮНЕСКО. Есть подобный пример и в наших широтах – «музеем под открытым небом» признан центр «отца сибирских городов», Енисейска.

Столица страны кенгуру

Крупные столичные города концентрируют многие функции и притягивают огромные массы людей, движимых карьерными и корыстными соображениями. Это удел всех столиц, и единственным средством избежать последствий такой гиперконцентрации может послужить рассредоточение и перераспределение столичных функций между несколькими городами страны. Город-спутник крупнейшего мегаполиса, предназначенный для размещения правительственных учреждений, специально был построен, к примеру, в Австралии. Возникновение Канберры связано с решением австралийского парламента, утвердившего в 1908-1909 годах место строительства федеральной столицы. Строительство было начато в 1913 г. по плану американского архитектора Гриффина, победившего на международном конкурсе, объявленном австралийским правительством. Новый федеральный центр связан с крупнейшими городами страны, Сиднеем и Мельбурном, железными дорогами – всё рационально и официально. Расположенная на берегах озера

Берли-Гриффин Канберра разделена на ряд зон (торговую, административную, учебную и т.д.). В основу генплана положена система площадей с торговыми центрами и расположенных вокруг них радиальных и кольцевых улиц. Районы новой австралийской столицы отделены друг от друга парковыми зонами и связаны развитой сетью автострад и мостами. Здания в сдержанном неоклассическом стиле невысоки, и вообще строительство зданий выше 10–11 этажей запрещено. Вертикаль власти сдерживает вертикаль урбанистики, что разумно и выглядит солидно.

Так же поступили в США, переместив политический центр в провинциальный Вашингтон, и в Бразилии, построив столицу – Бразилиа.

Границы крупных городов меняются как естественным образом (по мере их разрастания), так и принятием соответствующих актов – включения в городскую черту пригородных районов и городов-спутников, порой отстоящих на десятки километров. Такие искусственные меры в последнее время получили довольно широкую практику. Разбросанный на немалых расстояниях Братск, большой Норильск, большой Сочи, большая Ялта, столица нашей родины Москва?

Моделей развития мегаполисов несколько, и все они отдалены от идеала: человек – дитя природы, а, проживая в городе, возможность единения с ней возможно сохранить лишь частично. Приверженцы городского образа жизни сознательно жертвуют ею в пользу урбанизированного удобства, со всеми соблазнами и ритмом жизни в мегаполисе.

Города подобны живым, развивающимся организмам. Они населены к тому же не просто живыми, а обладающими разумом и волей представителями человечества. И то, каким быть городу, – зависит от нас самих.