Аркадий Супоницкий: «Завтра сделать лучше, чем вчера»

Аркадий Владимирович Супоницкий Главный архитектор Красноярска

Когда-то в России с архитектурой всё было достаточно просто. Над тем, что и где строится, мы как-то не задумывались. Сегодня, когда страна устремилась к демократическим ценностям, одних лишь волевых распоряжений властей недостаточно. Что думают по поводу того или иного вопроса профессионалы и будет ли воспринято его решение обществом – эти аспекты тоже важны. А проводником идей и посредником между тремя сторонами архитектурного процесса выступает главный архитектор. С главным архитектором Красноярска Аркадием Супоницким мы беседуем о прошлом, настоящем и будущем городской архитектуры.

– Аркадий Владимирович, все города формируются по-разному. Как можно охарактеризовать сценарий развития Красноярска? В чём его плюсы и минусы? И насколько позитивно то, куда мы движемся?

– Поначалу в городе преобладала квартальная застройка. Она пришла из прошлых веков – исторический центр города застроен именно так. Потом была революция, социализм, братья Веснины, Маяковский – новая эстетика, новая культура. В архитектуре появился конструктивизм, революционные взгляды на планировочные решения. Жилые дома в микрорайонах располагались не прямоугольником, а как бы случайно, как брошенные кости, в частности, дома 335-й серии на ул. Матросова, Юшкова и в других микрорайонах 60-х годов – такая была мода, и не только Красноярск, весь Советский Союз так проектировался. Однако кажущаяся «случайность» расположения зданий – это лишь внешнее впечатление, на самом деле продумывалось всё, инженерная часть проектирования решалась очень рационально.

Потом обозначились другие тенденции: появилось многоэтажное жильё – 9 этажей и выше. Из домов такой этажности попросту нельзя спроектировать квартал, как между улицами Ленина и Мира, это нарушит санитарные нормы – инсоляционный режим, плотность заселения. Новыми технологиями и материалами, большими объемами производства было определено появление новых планировочных решений. Из 9-этажных блок-секций по проекту В.И. Ульянова построен микрорайон Солнечный. Это просторные, круглые дворы, функционально огражденные окружающими их домами от ветра, шума, транспортных потоков, с детскими садами и школами внутри.

Сейчас мы видим, как формируется Взлётка. Безусловно, болезнь сегодняшнего дня – не слишком ухоженные территории, недостаточно озелененные микрорайоны. Но пройдёт какое-то время – вырастут деревья, начнём эксплуатировать территории, решим транспортные проблемы – обязательно решим, и увидим, что масштабы сегодня совершенно другие.

– Какими объектами и градостроительными решениями может гордиться Красноярск с точки зрения мировой архитектуры?

– В Красноярске есть объекты, которые ничуть не хуже тех, что строятся в Европе. Например, такой комплекс, как мультиплекс на набережной, по ул. Дубровинского, 74, можно увидеть на берегу Темзы. Вообще, качество и уровень градостроительного проектирования не зависит от размеров, известны случаи, когда в историю мировой архитектуры входили как фостеровский небоскрёб, так и коттедж над водопадом или ювелирный магазинчик 6х3 м.

Один из образцов высокопрофессионального градостроительного решения в Красноярске – ансамбль Театральной площади. Им можно произвести впечатление где угодно – от Токио до Нью-Йорка. Ещё одно интереснейшее решение – Стрелка. Профессионалы будут спорить тысячу лет, насколько правильно в нём соотношение объёмов, но это индивидуальный, знаковый ансамбль, и Красноярск может им по праву гордиться.

Да и сам генеральный план города составлен достаточно грамотно, правда, тут уникальные ландшафты помогли. Нам повезло в том, что у нас очень компактный город – во многом благодаря особенностям ландшафта, нет такой разбросанности, как, к примеру, в Новосибирске, Иркутске. Город растёт как единый конгломерат.

– Как вы оцениваете перспективы развития нашего города?

– Если мы хотим видеть Красноярск мегаполисом XXI века, стоит задуматься о геополитических вопросах, которые сегодня для России чрезвычайно важны. Ведь на восток от Красноярска последний город – это Хабаровск, а всё остальное – это в современном понимании уже не форпост Российской Федерации на слабозаселённых территориях. С государственных позиций такие города, как Красноярск, Иркутск, Чита, Улан-Удэ, должны развиваться сумасшедшими темпами. Сибирь ещё не освоена, практически не заселена. И поэтому намного проще развивать базу, которая существует в виде городов, которые уже есть, чем строить новые миллионники. Мне кажется, что такой город, как Красноярск, расположенный к тому же на железной дороге, должен стать ещё более крупным, с населением 3–5 миллионов человек.

– Согласно некоторым прогнозам года через три в Красноярске не останется площадок под застройку. Каким образом будет развиваться город?

– Наш город будет развиваться двумя путями: интенсивно и экстенсивно. Во-первых, будет увеличиваться площадь города (сегодня она составляет 326 квадратных километров), меняться городская черта. В генеральном плане Красноярска заложено перспективное его развитие в сторону Емельяновского района, на северо-запад, влево от «Алпи». Конечно, согласно современному законодательству изменение городской черты – это вопрос субъекта федерации. Город же свою перспективу таким образом заложил. И второй путь – экстенсивный: Красноярск будет развиваться внутрь.

– То есть за счёт увеличения плотности застройки? Не скажется ли это на уровне комфорта городской среды?

– Нормативная плотность заселения – это один из главнейших показателей комфорта. Не архитекторы, а социологи, санитарные врачи, экономисты и целый ряд других специалистов вывели его. Причём его высокое значение так же плохо, как и низкое. Представьте себе, что в подъезде из 40 квартир заселена только одна. В каком состоянии будет дом, подъезд, двор? Соответствующее бесхозяйственное отношение к зданиям и земле мы наблюдаем в микрорайонах так называемой свободной планировки, построенных в 60-х годах: посередине гигантского двора газгольдер и какие-то железяки, глядя на которые невозможно догадаться, что когда-то это были качели, облупленные подъезды?

Большинство европейских городов – исторически так сложилось – очень плотны. И во всём мире только приветствуется, когда кто-то хочет что-то построить – ведь качество среды определяет рубль, вложенный на каждый квадратный сантиметр площади. Это новые инженерные сети, дороги, подземные и надземные пешеходные переходы, школы и детские сады, другие объекты социальной инфраструктуры, реконструкция старого жилого фонда.

Согласно нормативам вполне комфортно и без излишних затрат на одном гектаре могут проживать 420 человек. В Красноярске плотность населения фактически значительно ниже. Поэтому уплотнение – грамотное и рациональное – может и должно быть. Прежде всего потому, что это инвестиции в территории.

Отказываться от точечной застройки просто потому что «не хотим» – это дилетантский подход. Когда застройщик планирует что-то построить в каком-то конкретном дворе, он отправляется в соответствующие структуры, и если они (СЭС, экологи, пожарные и прочее) дают положительные заключения, значит строить можно. Если нет – то нельзя. К сожалению, значительная часть населения этого не знает и знать не хочет, и на этом нередко происходит определенная спекуляция.

– Будет ли продолжаться уплотнение исторического центра Красноярска?

– Исторический центр города практически исчерпал резервы своего развития. В нём осталось всего 5–10 площадок, которые можно застраивать без ущерба для истории, памятников культуры и архитектуры, – в основном за счёт сноса ветхого жилья. Существует лишь два исключения. Первое – это район Качинский, но здесь опять же снос ветхого жилого фонда и коммунальных предприятий. Второе – вновь поднята тема комбайнового завода. В силу сегодняшнего законодательства интересы собственника защищены, и только его добрая воля может нам позволить застраивать принадлежащую ему территорию. Сегодня такое желание у собственника есть, и начинают осуществляться первые попытки осмысления, как к этой территории подойти, что на ней размещать.

– А как складывается ситуация со сносом ветхого жилья и промпредприятий в других районах города?

– Относительно судостроительного завода городской Совет принял решение перевести его территорию в статус жилой зоны. Что же касается архитектурных, планировочных, образно-художественных решений – это ещё впереди. Но сам по себе вывод производства за пределы городской черты, на мой взгляд, положительная тенденция. Территория здесь ценная, расположенная на берегу, причем она уже обеспечена транспортом, сетями.

Таких примеров несколько. В частности, лесное производство на юго-западе города – район, примыкающий к Бобровому логу. Здесь, в районе острова Пашенный планируется построить на искусственной насыпи микрорайон Белые Росы – это будет качественно новая архитектура, с выходом на берег, очень красивый и современный микрорайон.

Что касается ветхого жилья, то мы имеем проект детальной планировки Николаевки, в которой предусмотрен общественный центр. Ветхое жильё микрорайона будет постепенно заменяться новым, а также деловыми и торговыми комплексами, каждый из которых в отдельности мы будем рассматривать на градостроительном совете и оценивать со всех точек зрения.

– Какие крупные коммерческие проекты планируется реализовать в городе?

– На предстоящей сессии депутаты горсовета будут решать вопрос о переводе набережной Енисея от КИЦ до медакадемии из рекреационной в общественно-деловую зону. Уже идёт проектирование офисного комплекса, который предполагается построить на этой территории. На ближайшем градостроительном совете проект будет представлен общественности – на мой взгляд, современное здание, которое можно увидеть в Хайфе, Париже или Лондоне. Наряду со строительством комплекса будет проведена реконструкция и благоустройство этого отрезка набережной. А с появлением ТРК «Июнь» в районе Октябрьского моста поступили инвестиции, которые позволили нам благоустроить набережную в районе нового центра города.
Ещё 5 лет назад трудно было представить, что найдутся такие возможности: там очень тяжёлые геологические условия, и нужны серьезные затраты, чтобы превратить высокие берега в цивилизованные места отдыха. Надеемся, что постепенно набережная из центральной части города дойдёт до Октябрьского моста. Это колоссальные затраты, ни у края, ни у города – и отмечу, что во всём мире так – средств на создание полноценной транспортной, инженерной инфраструктуры не хватит. Должны быть государственные программы, которые помогали бы городам решать эти проблемы.

– Кстати, о государственных программах. Когда-то власть приняла решение о переносе делового центра из исторической части города на Взлётку. Насколько актуален сегодня этот проект?

– Новый центр Красноярска застраивается, хоть и с некоторыми отклонениями, но в основном в соответствии с теми принципами, которые были заложены в генплан ещё при Павле Стефановича Федирко. Построен мост Октябрьский, аэропорт вынесен за городскую черту, построена ТЭЦ-3, чтобы обеспечить теплом новые районы, жилые и общественные. В своё время государство вложило огромные средства в развитие этой территории, и мы продолжаем эту идею. Принимая во внимание масштаб затеи, хотелось бы новый центр на севере завершить чем-то грандиозным, зданиями такого уровня архитектуры, чтобы ещё 100 лет он оставался современным. Например, 30-50-этажные небоскрёбами, которые можно было видеть, проезжая по Октябрьскому мосту.

– Какова роль градостроительных советов в формировании архитектуры?

– Я сторонник того, чтобы влияние профессиональной общественности на архитектурные решения было максимальным. За последние несколько лет статус градостроительных советов значительно вырос, они оказывают всё более серьёзное влияние на архитектуру. Но я считаю, что должно быть ещё более критичное и самокритичное отношение друг к другу внутри профессиональной среды, потому что мы не ради себя всё это делаем. Если сегодня не слишком принципиально подойдём к обсуждению вопроса, то завтра пострадают люди.

Решения градостроительного совета носят рекомендательный характер, это общественный орган, и администрация в лице главы, начальника департамента градостроительства, главного архитектора в состоянии самостоятельно принимать те или иные решения. Но современное общество не всегда принимает то, что решается келейно. А если решение будет принято профессиональной общественностью, то с этим уже не поспоришь.

– То есть, на ваш взгляд, появление каких-то экстраординарных объектов в городе оправданно? И если да, то готовы ли местные проектировщики к решению таких задач?

– Я считаю, что появление оригинальных, непривычных объектов в Красноярске возможно. Они создают определённый имидж города, немного иной, новый. Существует масса причин, чтобы не защищать чересчур жёстко сложившиеся традиции, хотя это свойственно всем временам и народам. Взять, к примеру, Эйфелеву башню – парижане поначалу не восприняли её – и церковь Сакре-Кёр на Монмартре, решенную в самых традиционных формах, максимально врисованную в существующую застройку. Время всё расставило по своим местам: Эйфелеву башню парижане в конце концов признали, а церковь нет. Кто на тот момент мог предположить такую реакцию общества? Впрочем, пройдёт ещё сто лет, и как знать, не изменятся ли существующие сегодня предпочтения на противоположные.

Об уровне красноярских архитекторов в целом можно сказать, что он достойный. Сегодня в Красноярске много грамотных специалистов, которые успешно изучают мировой опыт, объездили пол белого света и могут всё это сравнить, сопоставить.

– Можете назвать основную составляющую успешного развития архитектуры?

– Принцип тут простой: завтра нужно сделать шаг вперед, а послезавтра – ещё один. Если мы сегодня научились применять стекло, видим его плюсы, давайте применять. Научились лить монолит – давайте использовать. Давайте завтра будем делать лучше, чем сегодня – и всё обязательно получится. Беседовала