Экологическая ситуация в Красноярске. В поисках крайнего

Очередную попытку разобраться в том, кто загрязняет Красноярск и как нам со всем этим жить, предприняли коллеги из «Комсомольской правды», сведя за одним столом представителей надзорных ведомств, предприятий и общественных организаций. Участники обсуждения сыпали цифрами и данными, однако в качестве общего знаменателя вновь выступили деньги.

Красноярск, февраль 2015 г., правобережье

Наверное, впервые журналистам удалось выслушать версии о загрязненности города от представителей всех официальных структур сразу - и Гидрометцентра, и Росприроднадзора, и Роспотребнадзора. Замначальника управления Гидромета Людмила Бакова развеяла иллюзии сразу: город не просто грязный, а очень грязный, по результатам замеров в документах так и приходится писать: «уровень загрязнения — очень высокий». Удивительно, но самые «чистые» районы — это Советский и Ленинский: здесь он просто «высокий».

При этом данные многолетних наблюдений метеорологов говорят: есть ли в городе промышленность, нет ли ее — ничего не меняется, городской воздух как был, так и остался малопригодным для красноярцев.

Чтобы в полной мере прочувствовать неизменность экологической ситуации в Красноярске, надо знать, что сравнительно недавно Роспотребнадзор увеличил предельно допустимые концентрации формальдегида и бензпирена почти в три раза. То есть формально хотя бы по этим показателям воздух в городе должен стать чище.

— Нестандартных проб (с превышением ПДК — прим. ред.) стало значительно меньше, — прокомментировала представитель Роспотребнадзора Мария Привалова. — В 2013 году таких было 4,8 процента, сейчас — всего 0,3 процента из 11 000.

По версии Роспотребнадзора, сокращается количество выбросов от стационарных источников загрязнения и увеличивается от передвижных.

— Бензпирен — следствие неполного сжигания топлива, — пояснила Привалова. И в приземном слое, а это полтора метра от поверхности, все проблемы создают небольшие частные мойки, мастерские, котлы отопления в частном секторе…

По мнению Приваловой, отсутствие единой системы теплоснабжения создает значительную часть экологических проблем: нельзя запретить частные котлы как класс и невозможно проконтролировать, чтобы в них не сжигали, например, масло и ветошь.

Данные по крупным предприятиям озвучил замначальника Росприроднадзора по краю Игорь Варфоломеев, который с ходу признался, что, хотя его ведомство определяет промышленности квоты на количество выбросов, есть такие нехорошие заводы и фабрики, которые их не соблюдают. В Красноярске их несколько. В полтора-два раза превышает квоту «Красноярский цемент»: при разрешенных ему 2–2,5 тыс. тонн выбрасывает в атмосферу 3–4 тыс. «Излишки» КрАЗа оцениваются уже в 10 тыс. тонн (квота — 50 тыс.). При этом металлурги удостоились похвалы: несколько лет назад выбросы завода при той же квоте составляли 90 тыс. тонн в год, так что экологические мероприятия завода дают эффект, пусть и не такой стремительный, как хотелось бы.

Тему развил заместитель министра природных ресурсов и экологии Сергей Шахматов.

— Загрязнения из стационарных источников в Красноярске мы оцениваем в 145 тысяч тонн в год, — отметил он. — 42 процента дает «РУСАЛ», 30 процентов — предприятия энергетики, 2 процента — «Красцемент», 20 процентов — малые котельные.

А вот доля автотранспорта снижается: сейчас выбросы от средств передвижения оцениваются в 89 тыс. тонн. Это меньше, чем было раньше, несмотря на то что автопарк растет.— 

Трубы цементного завода

Люди покупают новые, более экологичные автомобили, с отечественных пересаживаются на импортные, благодаря этому выхлопов становится меньше, — непатриотично заявил Шахматов.

Короткая дискуссия развернулась на тему, кто все-таки больше влияет на самочувствие и ощущения горожан — промышленность или автомобили и мелкий бизнес. Представители Сибирской генерирующей компании при поддержке Роспотребнадзора подробно объяснили, что трубы ТЭЦ высокие, поэтому вредные вещества рассеиваются высоко, и внизу, на уровне вдоха, уже не ощущаются.

Сергей Шахматов посетовал на то, что в городе высока доля «вторичного загрязнения»: попросту не хватает поливальных и пылесборочных машин, поэтому красноярцы дышат вновь поднятой в воздух пылью.

— У вас некачественные данные, — «срезал» присутствующих кандидат технических наук эколог Сергей Михайлюта, — в них нет соответствия между объемами эмиссии вредных веществ и рисками для здоровья.

По его мнению, городу остро не хватает измерительных постов (например, у Гидрометцентра их всего восемь), используется несовершенная технология. Стоит отметить, что в принципе все сведения по объемам выбросов, озвученные участниками круглого стола, довольно условны: это не результаты измерений, а данные расчетов. Промониторить, сколько диоксида серы и других вредных веществ попало в атмосферу в результате работы промпредприятия, просто невозможно.

Спор о нюансах измерений оборвал Сергей Шахматов, озвучив стоимость создания качественной и современной измерительной сети — 3 млрд рублей. Сейчас «на воздух» министерству выделяется примерно 10–12 млн в год.

Таким образом, экология снова уперлась в деньги, или же нет желания что-либо менять.