Архитектор Вячеслав Леонидович Глазычев | Идеолог урбанистики

В начале лета профессиональное сообщество потеряло одного из виднейших экспертов в области дизайна, архитектуры и культуры в целом, а нарождающееся гражданское общество — одного из красноречиво ярких и вместе с тем спокойных и рассудительных лидеров. В расцвете творческих сил, на семьдесят втором году из жизни ушел Вячеслав Леонидович Глазычев, профессор Московского архитектурного института, доктор искусствоведения, президент Национальной Академии дизайна, член Общественной палаты, автор множества монографий и публикаций, невероятного ума и обаяния человек. Остались с нами его работы, идеи и рекомендации — и дай нам бог разума прислушаться, чтобы его глас и мудрый взгляд не затерялись в урбанистической пустыне современной цивилизации.

Завидный МАРХИархат

По окончании в 1957 году школы с языковым уклоном Вячеслав Глазычев поступает на факультет промышленной архитектуры Московского архитектурного института (МАРХИ) и успешно заканчивает его в 1963-м (нестыковка в датах объясняется обучением в Варшавском университете на протяжении двух лет). Поработав по специальности некоторое время и спроектировав несколько промышленных объектов, свежеиспеченный архитектор переключает интерес на дизайн, а затем и на урбанистику в широком охвате составляющих. Погружение в практику городского планирования расширило круг интересов и поле специализации еще в большей степени, и в 1969 году он защищает кандидатскую диссертацию по специальности «социология» в применении к комплексу территориального планирования. Следующая за кандидатом философских наук степень покоряется не сразу, отчасти по идеологическим причинам.

С 1970 по 1984 год Глазычев заведует отделом социальных проблем НИИ теории и истории архитектуры, совмещая эту работу с должностью заведующего отделом журнала «Декоративное искусство». В своей книге 1977 года «Организация архитектурного проектирования» описывает неиспользуемые в советской системе методы организации связи между социальным заказом, проектированием и сферой строительства. Книга в 1978 году была представлена и защищена в качестве докторской диссертации, но, несмотря на положительные отзывы нескольких светил, докторскую степень президиум ВАК не утвердил, поскольку Отдел строительства ЦК КПСС официально признал исследование незавершенным.

Недостаток партийности ученый-урбанист с лихвой компенсировал истинным качеством народности своих изысканий. С 1984 по 1987 год он заведует отделом культурного потенциала городов в НИИ культуры Минкультуры РСФСР, проводя экспериментальные программы развития в Тихвине, Набережных Челнах и Елабуге, организуя взаимодействие жителей и властей. Это не просто научные пленэры в регионах Поволжья, а глубокие исследования складывающихся горизонтальных связей, что впоследствии станет коньком его научно-практической деятельности.

Нонконформизм Глазычев проявил и внутри Союза архитекторов СССР, секретарем которого он стал в 1986 году. Глазычев инициирует начало работы над законом об основах местного самоуправления, но, разочаровавшись тщетностью пробивания партийной кладки архитектурной организации, спустя год оставляет ее в намерении сделать что-то полезное вне ее стройно построенных рядов. Он занимается научно-практическими исследованиями, много ездит, собирает материал, учится сам и учит других.

Формальная формулировка «незаконченности развития темы» первой попытки получения докторской степени впоследствии была отмщена, когда закончилась сама компартия вместе с Советским Союзом. В 1991 году Глазычев защищает диссертацию по культурологии и получает степень доктора искусствоведения. В этом статусе становится профессором МАРХИ, где преподает до самого последнего дня. Таким образом, alma mater становится как началом, так и финальной точкой творческого пути…

Знаковая фигура отечественного дизайна

Само название design созвучно и родственно слову sign (знак), что передает смысл понятия как «предназначение» — предмета, проекта, разработки, придуманных для удобного использования человеком. Говоря шире, любое дело рук человека предназначено к его полезному использованию (простите за тавтологию). Для удобства человека придуманы все ремесла и искусства, от архитектуры до изобразительных. Это отображено в беспрестанно упоминаемом витрувианском девизе «польза, прочность, красота» с определяемым самим жанром креном в ту или иную сторону трех составляющих. В этом смысле дизайн — самае утилитарная и прагматически предназначенная из всех рукотворных практик. Собственно, архитектура и градостроительство не сильно отстают в этом, а потому профессии архитектора, дизайнера и декоратора смежны до безграничия. Вот и архитектор Вячеслав Глазычев перешел от промышленного проектирования к промышленному дизайну и декоративно-прикладному искусству, а привлеча демографию и социологию, расширил предмет изучения до градостроительства и территориального планирования и культурологии в целом. Его книгами о промышленном и брендовом дизайне, равно как и монографиями о стилях в архитектуре и искусствах, зачитываешься похлеще всякой беллетристики. Публикаций набралась целая библиотека: три десятка книг и пять сотен статей, не считая интервью и лекций. Облеченные словами мысли пронизывают весь пласт культуры, не ограничиваясь лишь дизайном, президентом Национальной Академии которого Вячеслав Леонидович и являлся. И что это, как не знак, знаковая фигура, предназначение…

Седая вершина телевидения

Изящный слог и прозрачность мысли Вячеслава Глазычева легко ощущаются при прочтении его трудов и публицистики. Невероятное личностное обаяние этого спокойного, уверенного и красноречивого собеседника все могли ощутить по его редким, но метким появлениям на телевизионных экранах. Обозначившись как мистер Монблан в программе Глеба Павловского «Реальная политика», убеленный благородной сединой соведущий спокойно, с чувством, толком, расстановкой излагал экспертный взгляд на происходящие в стране и мире события и прогнозировал перспективы их развития, являя пример изложения мыслей и оценки ситуации. Пример большинству реальных политиков, ради красного словца не жалеющих ни отца, ни отчизны, — недосягаемая вершина изящной политической и вместе с тем осмысленной словесности, редкий в наше время случай интеллектуала и интеллигента в одном лице.

Одним из недавних и очень заметных появлений на телевидении стало его участие в качестве гостя в полуночной программе «Школа злословия», ведущие которой, Дуня Смирнова и Татьяна Толстая, смогли лишь оттенить мрачноватым пессимизмом спокойный и уверенный, хотя и умеренный, оптимизм собеседника в отношении состояния и перспектив нашего гражданского общества. Общества, с трудом развивающегося, в его трудном переходе от местечкового феодализма к демократическому самоуправлению. Заразиться этим оптимизмом можно, отыскав в Интернете и пересмотрев этот выпуск.

Самоуправление вместо самоуправства

В основе творческого и гражданственного кредо Вячеслава Глазычева лежит идея общественного договора. Отдельные люди и их группы, общины и коллективы договариваются внутри себя и между собой, нанимают себе управделами через выборы, плебисциты, референдумы и прочие формы выявления общего мнения большинства общества. Это вовсе не означает тупого статистического усреднения: в каждой сфере есть свои авторитеты, пользующиеся доверием и искушенные в своем ремесле или искусстве. Такие эксперты подобны вкраплениям граната в массиве гранита: минерал не породообразующий, но придающий камню дополнительную твердость и ценность. Такие индивидуальности улучшают породу людей, делая общество сплоченнее и искушеннее в вопросах его поступательного развития. Это, собственно, и есть демократическое общество, выстраивающееся снизу и пронизанное на всех уровнях горизонтальными связями. Именно этой доктрины развития горизонтальных связей внутри регионов, а затем и страны всегда держался Глазычев. Демократия вместо диктата, самоорганизация и самоуправление против самоуправства и самодержавия… Модель выстраивания горизонтальных связей между группами населения и хозяйствующими субъектами сформировалась на Среднем Урале, причем индустриальные кластеры сложились в устойчивую комбинацию, не совпадая с границами субъектов Федерации, Челябинской и Свердловской областей. Получился неформальный экономико-социальный конгломерат с саморегулируемой структурой социальных, торговых и транспортных связей. Группа Глазычева не только изучала, но и обеспечивала экспертными рекомендациями это межмуниципальное неформальное объединение по интересам, сугубо материальным и надстроечным. Зачем тогда нужна некая выстраиваемая сверху вертикаль и свежий назначенец с танкового завода, полпред Холманских? Самоорганизующееся общество вполне самодостаточно.

Научно-изыскательскую работу такого рода Глазычев осуществлял добрые полвека: в Поволжье, на Урале, в Сибири — и всюду эта модель подтверждала жизнеспособность, когда ее не придавливали сверху. За ней и будущее.

Урбанистическая концепция развития России, по Глазычеву, подразумевает крупные города-миллионники, а также стратегически важные приграничные города в качестве сборных узлов тела страны. Города живут своей жизнью, могут терять численность населения по причине снижения привлекательности условий жизни, и задача политиков — не администрировать жестко, а добавлять притягательности через инвестиции или создание благоприятного инвестиционного климата. И вот в этом ей в подмогу наука.

Значимую роль в стратегии территориального устройства играют отношения городов и пригородов, отнесенных к разным муниципальным образованиям. Существующие противоречия в материальной стороне жизни должны разрешаться и в перспективе условия проживания в городе и за городом в перспективе неизбежно нивелируются. По убеждению Глазычева, надо уходить от концептуального узла многоэтажного многоквартирного дома, переходя к кварталу, усадьбе, улице как структурной единице модели территориального устройства. Это естественнее и гармоничнее отвечает и природе, и человеческой породе. Как по писаному: стирание грани между городом и деревней, трудом умственным и физическим…

Гражданин горожанин

Вячеслав Глазычев — коренной москвич, и его ощущение ситуации, сложившейся в его родном городе, было очень болезненным. По его глубокому убеждению, принятием важных градостроительных решений, планировкой и проектированием вообще должны заниматься специалисты, опирающиеся на мнение и ощущение коренных жителей города. Иначе и город потеряет свое лицо, и жизнь в нем станет не просто некомфортной, а превратится в урбанистический кошмар. С Москвой именно так и приключилось, и если преобразования сталинской эпохи еще как-то можно соотнести с санацией хаотической застройки по образцу Парижа времен Наполеона, а хрущевскую пору — оправдать необходимостью интенсивного жилищного строительства, то столица при лужковском управлении превратилась в нагроможденную громадами ярмарку тщеславия, с транспортными тромбами и безвкусной пластикой городского лица. Глазычев выступал с аргументированной критикой градостроительной политики лужковской администрации, а на очередных выборах столичного главы даже баллотировался в качестве вице-мэра в команде Сергея Кириенко, но подкупленные практикой мэрских подачек столичные жители (в большинстве как раз «понаехавшие» из регионов и не пропитавшиеся местной культурой) выбрали из двух зол знакомое. Чем и отсрочили выздоровление ставшего своим города на добрых четыре срока — и на кого же пенять?

По Глазычеву, залог успешного развития — диалог между властью и населением, ими же с бизнесом, экспертных групп между собой. Узкий профессиональный кретинизм присущ многим участникам коллективного градотворчества — и архитекторам, и транспортникам, и инвесторам, и функционерам администраций. В этом и назначение диалога — умение слушать и ДОГОВАРИВАТЬСЯ на благо себе и городу в целом. Чужой опыт, разные примеры мировой практики в этом деле налаживания диалога чрезвычайно полезны.

Для успешного развития любого из городов нужно учитывать имеющиеся местные условия, развивать преимущества, грамотно использовать или изменять рыночную конъюнктуру. В качестве моделей первого Глазычев упоминает нидерландский Дельфт с укреплением тамошних зыбких почв с последующим успешным строительством. Примером второго типа он приводит Барселону, которая после санации и довольно жестких метаморфоз превратилась не только в площадку смелых урбанистических экспериментов, но и в мировой конгресс-центр. Третья модель — некогда невероятно захолустный Бильбао, локомотивом развития которого стал ультрамодернистский музей Гуггенхайма. В каждом конкретном случае свои условия, а условием успеха становится умение администрации совместно с экспертными сообществами правильно выбрать модель и оснастить ее механизмами реализации. Преодолеть препятствующие этому местечковый монополизм и нередкие шоры призвана помочь внешняя сила, некий прогрессор с мудрым и свежим взглядом на ситуацию. Таким приглашенным модератором диалога успешно выступала группа Глазычева.

Если вспомнить про Москву, то экспертная работа над планами расширения в сторону Калуги и стала последним, над чем работал Вячеслав Леонидович. Москве опять не повезло — скоропостижная смерть не дала завершить настоящему гражданину горожанину его вклад в организацию лучшей жизни родного города. Как будет развиваться лирический аппендикс или, по едкому и меткому определению одного архитектора, юго-западная грыжа, одному Всевышнему ведомо. Вовсе не факт, что грандиозная экспансия на юг не обернется очередным урбанистическим проколом и экзистенциальным кошмаром для новообращенных москвичей. Удастся ли сдержать ситуацию в рамках или дело закончится лишь расширением границ довольно некомфортной и агрессивной селитебной зоны, покажет непредсказуемое время. Кстати, последняя книга Глазычева называется «Город без границ» — спрашивайте в книжных магазинах.

Советы непостороннего

Не обойден вниманием группы Глазычева и наш город. Пару лет назад Вячеслав Леонидович приезжал в Красноярск, чтобы провести консультации с краевым правительством и круглый стол с архитекторами и общественностью по вопросам образования Красноярской агломерации. Тогда к нам с предложениями проектов обратились несколько столичных групп, пухлые папки докладов которых содержали невероятное количество пространных изложений экономических и демографических замеров, общих слов и расплывчатых формулировок. Доклад Глазычева в помещении КОСА был тезисно афористичен, деловито краток и прозрачен — ему вообще была присуща талантливая краткость и разговор по существу. Тогда все закончилось полезным опытом общения, а вскоре разговоры об агломерации сами собой поутихли. Затея не удалась, но за попытку спасибо…

Тем не менее, Красноярск вошел в клуб российских мегаполисов, преодолев в этом году миллионную численность. Базовые предложения Глазычева не утратили актуальности — в том, что касается необходимости договариваться всем со всеми, с населением, с экспертным сообществом, публично, а не кулуарно. Вкупе с продвижением Глазычевым идей гражданского общества этот постулат действенен — как наблюдаем развитие событий вокруг строительства завода ферросплавов. Такие вопросы решались раньше келейно, а сейчас частным интересам противостоит общественное мнение. Будет невероятной глупостью впредь не учитывать его, о чем угрожающе говорит рост протестных выступлений по всей стране. И в этом плане Вячеслав Леонидович оказался провидцем, приложившим руку к становлению нормальной, истинно демократической обстановки.

Геннадий Рыбаченко