Благоустройство набережных | Бережное отношение к набережным

Исторически города строились на берегах рек, морей и прочих водоемов, служивших транспортными путями, источниками воды и коммунальными коллекторами естественных отправлений горожан. Наряду с таким утилитарным подходом развивался и эстетический мотив — градостроители старались красиво и вместе с тем удобно оформить подходы к воде и набережные променады для праздной публики. Городские набережные стали служить своего рода авансценой урбанистического театра, его афишей или визитной карточкой. Открыточные виды Енисея с ландшафтным многообразием — это лучшее, что есть в Красноярске, и задача достойно обрамить еще не оформленные участки великой реки важнее решения иных насущных проблем города. От которых горожане могут отвлечься и отдохнуть, выйдя прогуляться по набережной. Пример других городов — для нас наука.

Ее Величество Функция, ее Высочество Рекреация

Архитектура по предназначению и происхождению — искусство утилитарно-прикладное, нацеленное на создание искусственной среды, в которой комфортно жить и просто находиться. В архитектуре главенствует функция, хотя в сформулированной Витрувием триаде «польза, прочность, красота» эстетика тоже присутствует, хотя и на третьей позиции. «Бронзовое» место вовсе не означает третьестепенности, поскольку все три компонента девиза архитектора неразрывно слиты в замечательном сплаве.

Витрувианский принцип царит и в отношении обустройства набережных. Мало кто захочет гулять по подмываемому водами неукрепленному берегу, где не только нечем заняться, но и просто некрасиво. Никто не оспаривает транспортной значимости прибрежных территорий, но наряду с ней не меньшую роль играет рекреационная функция. Набережная должна служить местом отдыха и проведения досуга горожан, в том числе пеших и велосипедных прогулок. Вот вам и множественная функция, транспортно-рекреативно-эстетическая: тротуары и выделенные велодорожки, площадки детские и для паркура, лавочки и подиумы для представлений, кафе-кофейни и информационные тумбы, озеленение и малокалиберная архитектурно-скульптурная пластика могут быть перемешаны во вкусный и полезный коктейль. Главное — приготовить его по всем правилам.

Size does matter

Какие бы доводы в пользу универсальности подхода к оформлению городских берегов ни звучали, следует признать, что в первую очередь именно размер имеет значение. По мнению архитектора проектной мастерской «А-2» Антона Шаталова, опыт благоустройства набережных многих европейских городов не очень аппликативен для Красноярска, поскольку сравнивать тамошние маловодные реки с могучим Енисеем не имеет смысла. Наиболее применим для столицы края пример приморских городов, где берег одинок и набережные не выступают в паре. Во всяком случае, енисейское левобережье визуально оторвано от правобережья, а потому красноярским набережным в пример благоустройства следует поставить барселонскую Диагональ Мар или петербургские берега Финского залива. Собственно говоря, участок набережной от КИЦа до комбайнового завода в советское время и был одет в гранит по образцу имперского Петербурга, который, в свою очередь, перенял опыт европейских городов из рук приглашенных оттуда мастеров.

Приморская модель хороша для главной водной артерии Красноярска, но не стоит забывать и о малых реках, в Енисей впадающих, и о протоках между речными островами и берегами. И вот здесь весьма полезен опыт обустройства малых рек и искусственно прорытых каналов тех же Петербурга с Амстердамом и прочих европейских городов. И вот тут-то размер перестает иметь значение, поскольку даже мелкий бриллиант способен заиграть при должной огранке и в соответствующей оправе.

Вот пример французского Перпиньяна, который пересекает речушка с названием Сет. Она уступает нашей Каче в глубине и полноводье чуть ли не впятеро, но превосходит в благоустроении во много крат, и дело вовсе не в более почтенном возрасте или статусе города. Перпиньян — это глубокая провинция вроде нашего Канска, но даже его мелкая речка одета в каменный желоб, перетянута прелестными мостиками, обсажена деревьями и газонами, обставлена клумбами и вазонами, в том числе возле самой поверхности воды, что скрашивает полупустоту каменного русла. Даже малым рекам и невзрачным ручьям сравнительно небольшими средствами можно придать большой эффект.

Моря, лагуны, реки и озера

Побережья крупных приморских городов, как правило, тоже протяженные по размеру, и по мере неминуемого разрастания самих городов крупные участки прежних территорий хозяйственного назначения (портовых доков и складов) вовлекаются в городскую среду в прежнем неряшливом виде. Эстетическое и благоустроительное освоение новых городских ландшафтов почти всегда наступает позднее. Редкие примеры строительства новых городов с чистого листа и во всеохватном комплексе получаются удачными. Урбанистический процесс носит поступательно развивающийся характер, что позволяет осмыслить и исправить ошибки по ходу пьесы и дает время собраться со средствами.
Так происходило, например, в Барселоне. Каталонская столица разрасталась последовательно и вглубь полуострова, и в недра подземелья, и вдоль берега моря. Барселона служила и продолжает выступать архитектурным ристалищем, и вот, после транспортно-инфраструктурной санации хаоса средневековой и последующей застройки дошел черед благоустройства запущенных участков побережий. Присмотримся к опыту творческой и супружеской четы Энрике Мираллеса и Бенедетты Тальябуэ, чье архитектурное бюро EMBT занималось проектом переустройства одной из приморских магистралей.

Пространство современных городов стало не просто жестким, но даже жестоким по отношению к их обитателям — некомфортные условия обитания обусловлены не только шумами и выхлопами транспорта, но и самой конфигурацией застройки. Крупные города строятся не по исключительно эстетическим соображениям, а прежде всего по экономическим, поэтому в них неизбежно по окраинам образуются так называемые промышленные зоны. Разрастаясь, город поглощает эти промзоны, которые необходимо вовлекать в новый городской ландшафт, благоустраивая и увязывая по возможности в единый градостроительный контекст. Вдохнуть жизнь и вернуть живость таким безжизненным городским участкам (промзонам, пустырям, ветхим кварталам) — задача архитектора. Как правило, всякий получивший архитектурное образование специалист таким умением обладает, но не всегда им пользуется. Это неизбывная проблема градостроительства — в стремлении к самовыражению автор проекта не склонен считаться с предшественниками и соседним окружением. Пренебрежительное отношение впоследствии возвращается бумерангом — амбициозные замыслы тонут в пестрой каше застроечной дисгармонии.

Мираллес с Тальябуэ всегда относились к Барселоне с искренней любовью, стремясь сочетать архитектурные решения с ландшафтным дизайном окружения. Кроме того, на счету ЕМВТ проекты планировки общественных пространств и реконструкции существующих парков. Одним из таких масштабных проектов стал парк «Морская Диагональ» (Diagonal Mar), пересекающий центральную часть города вдоль ставшей ему крестной магистрали La Avinguda Diagonal. По словам самого автора, обновленный мегапарк организован по типу главного барселонского бульвара Ramblas и в плане напоминает ветвистое дерево: к мощному стволу основной магистрали примыкают ответвляющиеся зоны перпендикулярных уличных скверов. «Дерево», составленное из городских улиц, да еще с приумноженными посадками живых деревьев значительно оживило центр мегаполиса. Вся рекреационная ось Diagonal Mar благоустроена пешеходными мостиками, велосипедными дорожками и паркурными зонами, обставлена скамейками и обсажена цветами. Присутствие воды в виде множества фонтанов не только подчеркивает близость звучащего в названии моря, но и помогает городской флоре и фауне выживать в нелегких условиях южного мегаполиса. Все рослые пальмы бережно сохранены и дополнены новыми подсадками. Контраст между живыми и жилыми объектами приглушен расстановкой в свободных уголках керамических вазонов с компактными растениями, плавно переходящими в горшечные комнатные растения балконов и подоконников. Перекличку природного и искусственного, современного и исторического усиливает и футуристическая скульптура, циклопические загогулины и извивы которой напоминают фантастические деревья из стали и пластика. Такой грамотный комплексный подход обеспечивает комфортную жизнь обитателям сверхурбанизированной Барселоны.

Зодческая чета занималась оживлением не только индустриальных мертвых зон, но и кладбищ. Примером может служить захоронение Cemeteria Igualada, расположенное в окрестностях Барселоны. Оно появилось на территории бывшей промзоны, дополнив ранее существовавший некрополь. Кладбище Igualada предлагает посетителю погрузиться в пространство воспоминаний: процессионная дорога вырыта в склоне холма, гробницы расположены по обе стороны от нее. Возможно, что именно на этом своими руками сотворенном кладбище сам Энрике Мираллес обрел вечный покой. Однако жизнь в подновленной и его усилиями Барселоне продолжает бить ключом — как фонтаны на ее улицах.

Частный вариант приморского города — Венеция — обладает целым набором особенностей. У берегов плещется не совсем море, а лагуна. Город с разветвленной сетью каналов, заменяющих дороги, построен на песчаных островах и вбитых в них лиственничных сваях. Набережные венецианских площадей, Гранд Канала и множества каналов поменьше одеты камнем и связаны между собой исключительно пешеходными мостиками. Велосипедист по многочисленным ступенькам взгорбленных мостов не проедет при всем желании. Все набережные Венеции выполнены в едином стиле, единственно возможном в этом музее под открытым небом. Другие города-заповедники, стоящие на берегах рек, тоже законодательно законсервированы от преобразований. Рим на Тибре, Флоренция на Арно, Вена на Дунае, Прага на Влтаве — список заповедных исторических центров можно продолжать долго.

Есть и исключения — города с меньшей славой и меньшим списком исторических достопримечательностей. Новые культурные ценности создаются на новом или зачищенном от хлама месте. Так произошло в Бильбао, в котором Фрэнком Гери был построен музей современного искусства фонда Гуггенхайма. Практически космический объект приземлился на берегу реки Нервион. Промышленная прежде речка с запущенными берегами совершенно преобразилась. Ее берега оделись в камень, перетянулись эффектными мостами, обрамились ультрасовременными зданиями авторства архитектурных звезд первой величины.

Благодатные для подобных экспериментов места — берега рек и озер Северной Америки, США и Канады. Там нет истории, которую можно подпортить современностью, а потому полеты архитектурной фантазии придерживают только состояние грунтов и состоятельность заказчиков. Вот и расцветают хай-теком берега городов на озерах, Чикаго и Ванкувера, подтягивая до своего шика прилегающие набережные. Чикагская Мичиган Авеню стала образцом подражания для современных городов. Этот топоним звучал несколько лет назад и в амбициозных планах застройки Стрелки Енисея. Помечтать не вредно…

И все решилось в Датском королевстве

Образцово-показательные примеры являет миру Скандинавия — а именно Дания. Наверное, нордический характер жителей стран северной Европы накладывает отпечаток на урбанистический орднунг, порядок их городов — в отличие от средиземноморского разухабья и необязательности. Все-таки варяги и греки — две большие разницы…

Своими впечатлениями от Копенгагена с нами поделился архитектор Евгений Зыков. Набережная в районе Ньюхавн (Nyhavn) прежде представляла собой довольно хаотичную стоянку частного автотранспорта, но после реконструкции набережная засияла огнями уютных кафе и фонарями прогулочных маршрутов, расцветились клумбами и улыбками довольных горожан и гостей датской столицы.
Еще раньше архитектор рассказывал о современном Гамбурге, где он бывал много раз. У этого немецкого города несколько иной статус и история: портовый город — грузовые ворота Германии, да и после бомбежек Второй Мировой войны старины в нем почти не сохранилось. В этом есть и свои плюсы, как-то — возможность начинать строительство с чистого листа после расчистки заброшенных промзон. К слову, в формировании облика современного Гамбурга, в том числе обустройства берегов Эльбы, немалое участие принимал и Энрике Мираллес, снискавший заслуженную славу пере- и благоустройства сорных городских участков европейских мегаполисов. Не все южане склонны к беспорядку и лености, и испанец, немало сделавший для преображения одного из крупнейших североевропейских городов, — тому пример…

Переполнение чувствами и водами

Водная стихия известна своим крутым нравом, и никакие берега не могут удержать реки и даже речушки во время половодий. Обуздать стихию люди пытаются с переменным успехом, укрепляя берега, одевая их русла прочными каменными желобами и мостя берега практически крепостными стенами. Несмотря на предосторожности, наводнения приключаются практически повсеместно с разной степенью регулярности. Петербуржские набережные от разлива вод Финского залива не спасает даже дамба, но гранит оберегает берега от разрушения достаточно надежно. Одетые гранитом по питерскому примеру набережные Красноярска также нередко заливает сбрасываемыми через ГЭС избыточными запасами водохранилища. Наши гранитные цитадели тоже успешно проходят испытание вешними водами.
Даже невеликие размерами реки, переполняемые талыми и дождевыми водами, выходят из своих берегов — подобно тому как выходят из себя переполняемые чувствами люди. Так, немноговодный обычно Гвадалквивир по весне подымается на несколько метров, поражая воображение жителей Кордовы и Севильи. Много веков ранее река поднималась едва ли не до самого центра Севильи, и лишь сравнительно недавние ирригационные работы отвели от андалузской столицы риски затопления и подмокания репутации.

Другая европейская река примерно такой же величины, французская Рона, оставила разрушительные вещдоки — вернее, их сохранили и поэтизировали жители Авиньона. На исходе средних веков вышедшая из себя Рона смела половину каменного моста. Несколько уцелевших пролетов сохранены на память и стали одной из городских достопримечательностей. Авиньонскому мосту повезло больше, чем славному железнодорожному через Енисей. Призер Всемирной выставки и памятник федерального значения, мост был порезан на куски и сдан в металлолом, несмотря на протесты специалистов и обещания мэра сохранить один пролет в качестве монумента, установив в парке или на набережной. Сказать не означает сделать, а содеянного, увы, не воротишь…

Тема полумоста в никуда проявлена во Франции еще раз, в приморском Биаррице. От набережной в акваторию Бискайского залива ведут мосты, упирающиеся в стоящие посреди моря скалы. Это увеличивает протяженность приморских променадов небольшого Биаррица в разы, располагая их к океану и параллельно, и перпендикулярно. Приращена протяженность набережных и вверх: прибрежные просторы для гуляния поднимаются ярусами, разветвляясь террасами, видовыми площадками, соединенными лестничными каскадами и удобными для колясок пандусами. И все это благоустройственное великолепие — балюстрады, марши, ротонды, вазоны — ослепительно белого цвета, как и полагается одному из самых фешенебельных курортов мира. Как видим, мосты в никуда и пути в никуда — совершенно разные вещи…

Обзор с бортов речных трамваев

Если продолжать проводить аналогию набережных и авансцены урбанистического театра, лучшие зрительские места располагаются на борту курсирующих вдоль берега судов. И если по каналам Санкт-Петербурга и Венеции, парижской Сене и эстуарию реки Тежу в Лиссабоне катера и теплоходы курсируют преимущественно в экскурсионных целях, то питерские речные трамвайчики, венецианские вапоретто и лондонские тримараны несут незаменимую нагрузку общественного транспорта.

Великобритания давно переквалифицировалась из «мастерской всего мира» в мировой офис. Постиндустриальный Лондон очистился от фабрично-заводской копоти, а Темза практически прекратила принимать в свою воду роды кораблей, сходящих со стапелей лондонских судоверфей. Берега Темзы преобразились: тесня друг друга, в парадный ряд помпезными фасадами к реке выстроились особняки нуворишей, а вместо докеров и прочего рабочего люда по речным берегам принялась прохаживаться почтенная и праздношатающаяся публика. Масштабное благоустройство набережной в районе прежних верфей случилось несколько лет назад: промышленные здания переделали под офисы и престижные жилые студии и лофты, а граничащее с рекой пространство новые владельцы обустроили кафе с примыкающими рекреационными зонами — курдонерами. Своими впечатлениями о лондонских берегах с нами поделились красноярские архитекторы. Ольга Смирнова, как ландшафтный дизайнер, усмотрела в курдонерах элементы традиционного английского палисадника. Антон Кулаковский отметил рекреативную инфраструктуру с детскими площадками и эстетической пластикой, малыми архитектурными формами и городской скульптурой. Берега Темзы, одетые в темный камень, наводнили туристы со всего света, составляющие на прибрежных променадах и речном транспорте большинство. Сегодняшний Лондон выступает не только столицей Великобритании, но и туристическим ее капиталом — и в это прибыльное дело внесли немаловажный вклад по-английски добротно благоустроенные берега.

В программе посещения французской столицы прогулка по Сене — обязательный пункт. Виды Парижа с берега и с борта проплывающего теплохода взаимодополняют друг друга в ярком портрете парижского шика и шарма. Париж был расчищен и обихожен, включая набережные, при Наполеоне назначенным им префектом бароном Османном и с тех пор продолжает хорошеть год от года. Для удобства и неги во время летнего зноя придумали даже насыпать песчаные пляжи поверх брусчатки и плитки набережных Сены — офисные клерки могут принимать солнечные ванны буквально во время обеденного перерыва. В конце жаркого сезона набережные пылесосят от песка, а сам мобильный пляж во многом подобен пенным вечеринкам, когда клубные помещения на время заполняют пеной и пенопластовыми шариками, в облаках или клубах которых резвятся посетители. Париж — не только праздник, который всегда с собой и внутри себя, но и всегдашний законодатель моды, в том числе урбанистической.

Галопом по Европам и рысью по России

Европейский опыт строительства и благоустроительства городов, несомненно, употребителен и для России: широты практически те же, климат тоже приблизительно тот же, да и полстраны расположено на европейском континенте. Населяющий страну контингент тоже преимущественно европейских корней — даже азиатскую часть России в основном населяют европейские переселенцы и их потомки. Потому и разговоры об особом пути России по большей части надуманные, и развиваться стране пристало в русле европейской цивилизации.

Русла и берега отечественных рек тоже целесообразно обустраивать в соответствии с принципами и традициями европейской культуры, что и имеет место быть со времен крещения Руси в византийскую веру и призыва на княженье Рюрика. Наша культура своими корнями панъевропейская, от южных греков и скандинавских варягов до французов с англосаксами. Так и развиваемся: Санкт-Петербург задуман и построен по европейским лекалам, московский Кремль выстроили итальянцы, и далее, от столиц ниже европейская градостроительная наука укрепилась навеки. И нынешнее благоустройство российских городов, включая берега протекающих через них рек, ведется по проверенным европейским схемам. Примеры оформления набережных Самары и Хабаровска признаны удачными, о сформировавшихся набережных Питера, Москвы и Нижнего Новгорода и говорить не приходится, хотя новодельские ошибки приключаются и там. Пусть это останется на совести тамошних властей, а мы поворотимся лицом к Енисею.

Что день грядущий нам готовит?

Не подлежит сомнению, что по ряду условий Красноярск отличается от других городов, и поэтому чужой опыт применим избирательно и взвешенно. Наша река велика и широка, катит свои вечно холодные, но не замерзающие воды через весь город. Гулять по набережной в морозном зимнем тумане не очень комфортно, но тут впору вспомнить поговорку, что сибиряк — это не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается. Присмотреться к чужому опыту крытых прозрачных галерей и павильонов, скрывающих прохожих от ветра с осадками, но не от вида реки, выглядит нелишним. То же в отношении озеленительных, благоустроительных и культурно-эстетических приемов.

Задел в оформлении енисейских набережных есть, и неплохой. Дело за профессионалами, которым предстоит спроектировать высвобождающиеся участки заводских промзон в едином эстетическом ключе. Набережная в технике лоскутного одеяла город не украсит — у нас уже имеется брусчато-плиточный пэчворк тротуаров вдоль проспекта Мира. Положительный же опыт нам положительно пригодится.

Главное, чтобы отношение к обустройству набережных как важных зон городской рекреации было не только креативным, но и бережным. Небрежение в этом вопросе может изрядно подпортить и общую картину города, и реноме его властей.- говорит генеральный директор ООО «СМ. Сити» Александр Коропачинский

Геннадий Рыбаченко